Воспитание любви к Родине
Входящему в жизнь мир открывается лицом матери. И первое, что узнает он, отзываясь на ее улыбку, на ее взгляд, слыша звук ее голоса, — он не один, не одинок в этом мире. Узнает чувство родства.
Этому чувству долго расти и крепнуть у семейного очага, в окружении близких. Здесь видит, должен увидеть ребенок, как заботливы и внимательны друг к другу старшие и младшие. Здесь, на близких его пониманию примерах, узнает он: ничего в этом мире не возникает «из ничего», все создается усилиями человеческого ума и рук. Узнает, что такое труд. Сначала ощущает: трудятся для него, заботятся о нем. Но там, где воспитание разумно, взрослые, даже при единственном ребенке, с малых лет его найдут возможность прибавить к атому первому ощущению и второе, побуждающее детскую душу к действию, — радость от того, что и ты позаботился о близких, помог, потрудился вместе со старшими. И это больше, чем любое баловство и ласкание, сближает маленького со взрослыми, укрепляет в нем чувство родства.
Ширится мир ребенка, раздвигается в пространстве. Уже уверенно он произносит: «наш двор», «моя улица», «наше поле». Там, на этих осваиваемых пространствах, делаются первые открытия, преодолеваются первые опасности, находятся первые друзья. И счастлив тот, кто приступает к их исследованию рука об руку с матерью, отцом, бабушкой, дедом... Кто узнает: по этим улицам, этими лесными дорогами, этими горными тропами проходили и они, старшие... И нет здесь для них пустого, незначащего; с каждым поворотом улицы, каждым холмом, перелеском, речной излукой что-то связано. Они — часть их жизни, они — родные. Так ощущение родства в детской душе выходит за стены родительского дома: начинается путь к понятию Родины.
Конечно, сегодня, когда чуть не полстраны — новоселы, не всегда обширны эти воспоминания у старших. Но все-таки они есть и должны быть услышаны ребенком, приняты к сердцу. Главное, чтобы не возникло у него ощущения, что не повезло ему — довелось родиться в местах не самых прекрасных и ничем не примечательных. Конечно, в будущем предстоит увидеть ему многие края Отчизны, славные красотою, известные славою свершенного. Но не ощутить ему по-настоящему этой красоты и славы, если он не сумеет прежде полюбить то, что увидится им впервые из окна родительского дома, — ближний круг отчей земли. Да и откуда взялось это провинциальное предубеждение, что есть места знаменитые, а есть ничем не примечательные! «Везде что-то было», —- мудро сказано однажды. И по «что-то» воплощено не только в исторических свидетельствах, но прежде всего в созданиях человеческого труда: возделанном поле, которое было когда-то целиною, храме, поднятом многие столетия назад, доме, только что построенном руками отца... Здесь и откроется детской душе первый нравственный урок — тебе предстоит продолжать дела тех, кто были до тебя.
И знаете что еще? Тем, кто осваивает новые края, тем, кто стали горожанами, непременно надо побывать с детьми там, где прошло их собственное детство, где жили их отцы, деды. И не ждать до взросления, до подростковой поры, а вот сейчас, в начальные годы детской жизни, когда закладываются основы чувств, разума, миропонимания. Ничто так не развивает детскую душу, не пробуждает самосознание, как встреча с детством старших. Ибо тут впервые с полной очевидностью ребенок ощущает, как мир раздвигается не только в пространстве, но и во времени. От непрестанного «сегодня» первых лет, от жизни «здесь и теперь» он приходит к осознанию: что-то было, и когда его не было. Об этом часто спрашивают дети; и хотя в их восприятии мамонты и ледники нередко оказываются в опасной близости от дедушкиного или бабушкиного детства, подождем смеяться над этой наивностью — мы присутствуем при рождении чувства истории.
Для большинства сегодняшних детей история начинается с книжек, с фильмов, с музеев. Но этого недостаточно. Чтобы история началась и жила в нашем сознании живою, нет иного пути, как ощутить себя входящим в ее вечную реку. По силам ли это ребенку! Не просто по силам — желанно, радостно, если он идет об руку с родною рукою старшего. Семейные фотографии, рассказы старших, дедовские, а может, уже и отцовские, материнские награды «— все это и строит в сознании ребенка обратную перспективу его жизни, ведет к пониманию, что жизнь эта — неотделимое звено истории рода, города, страны. Когда же к тому, что услышано и прочувствовано, прибавится и увиденное, когда предстанут перед ним края и места, где свершалась та, прошлая жизнь, — от поля боя, где сложил голову дед или прадед, до росстани на холме, где попрощался он с близкими, — это прошлое уже не будет ребенку чем-то безразличным, хоть и интересным, но к нему лично не относящимся. Ведь это прошлое подготовило и его жизнь; без него и ее бы не было.
В нашу эпоху, когда возможности человека менять окружающий мир возросли стократно, все отчетливее осознание, сколь необходимы, сколь обязательны для всех нас две оберегающие заботы. Первая — то, что называют охраной природы. Вторая — сбережение всего, в чем воплощена, материализована история — от народных песен, преданий и старинной крестьянской избы до Зимнего дворца, Куликова поля и памятников Бородина. И так сложилось, что эти две заботы идут как бы раздельно: и говорят о них наособицу, и разные ведомства ими занимаются. Может, в организационном отношении для этого и есть резон. Но если говорить о воспитании, о зарождении в детском сердце той и другой заботливости, то здесь уже разделение будет ошибкой. Ибо и та, и другая — из одного, корня, ветви одного дерева. И природа, и история — наш дом, разнятся лишь измерения: одно в пространстве, другое — во времени. И заботливым станет тот, кто сумеет почувствовать, что это — родной дом. А этому чувству не возникнуть сразу, не развернуться сразу во весь охват настоящего и прошлого. Ему надо расти, и его надо растить. И расти и растить спервоначалу вот там, в тепле малого, родного дома.Устои личности» духовный ее фундамент закладываются именно в родном доме; не перечесть открытий, не исчислить духовных и нравственных приобретений, которые дают первые годы детства. Сегодня мы все спешим не упустить этих возможностей, стремимся образовывать, развивать, учить детей — рано и многому. Всегда ли в этих разнообразных усилиях уделено должное место тому, что можно назвать воспитанием чувства преемственности, духовного наследования, исторического родства!
Слова эти могут показаться слишком громкими и имеющими мало отношения к повседневной детской жизни. А между тем речь идет о реальном и доступном для каждой семьи. Не надо далеко ходить: жизнь любого из дедов, из старшего поколения — это урок истории; так или иначе она сказалась, отразилась на их судьбах. Прибавим сюда друзей и соседей. Неправильно все-таки, что дети чаще воспринимают здесь бытовое, обыденное. А в наши дни, когда динамичность жизни, освоение новых земель, новых профессий соединяет людей со всех концов страны, каким поучительным может быть такое общение! Пример разных человеческих судеб, связанных общим делом, общей ответственностью перед Родиной, позволит ребенку непосредственно ощутить и многообразие, и единение родной страны.
Прибавим сюда и школу. Здесь история войдет в ряд изучаемых ребенком наук. Но это изучение останется лишь книжным, словесным, если прежде она не войдет в его сердце, в его мироощущение. И к тому первые шаги, напомним еще, должны быть сделаны прежде, с вашей помощью.
Да и в первый день ученья пусть услышит малыш, наряду с важнейшими наставлениями — как себя вести, как сидеть за партой и держать ручку,— и нечто значимое о том, куда он вошел: в какой школе предстоит ему учиться, когда и кем создана она, кто из его предшественников в этих классах заслужил людскую признательность и известность. А самыми первыми, пожалуй, стоит назвать имена не дальние, а ближние — кто и сейчас трудится достойно в его школе, деревне, городе. И пусть предметом и домашних, и классных уроков (думаем, найдется для этого время) станет затем история родных мест ребенка — от улицы до города, района, края; прошлое их и настоящее, воплощенное в судьбах людей. И тогда названия и даты не станут для него лишь словами и цифрами, которые надо выучить, а «свяжутся с сердцем», окрасятся всем богатством чувств: восхищением перед подвигом, благодарностью тем, кто устраивал и украшал родные земли, презрением к угнетателям и разорителям...
Поостережемся, однако же, чтобы эти наши уроки истории на местном материале не сбивались на беспечальную сказку со счастливым концом. В любом краю и исторические преобразования, и покорение природы дали не одни лишь приобретения — есть и утраты. Людям старшего поколения они памятнее, молодым, может, и невдомек; но едва ли это — основание, чтобы скрыть их от самых юных. Напротив, именно здесь открывается для нас реальная возможность показать им, как непрост, как противоречив ход истории, как неоднозначны в нем отношения добра и зла. Показать, чтобы дать росток еще одному важнейшему чувству — чувству нравственной ответственности не только перед современниками, но и перед прошлым и будущим.И правильно будет найти возможность сделать это чувство не только переживанием, но и действием. Возможности эти сегодня заметно ширятся: это и участие в реставрации памятников истории, и собирание, сохранение, возрождение фольклорных богатств, и охрана природы, помощь ей, и многое сходное...
И еще одного поостережемся — назидательности, превосходства, «указующего перста» в историческом воспитании. А ведь есть такой грех, не правда ли! «Вы этого не испытали, не пережили,— если не словами, то уж тоном часто подчеркивают старшие,— где тут вам понять...» Что не испытали — это так; да ведь, наверное, тяготы, бедствия, испытания только одно могут иметь оправдание, один смысл,— чтоб в последний раз, чтоб избавить от всего этого других, идущих вослед нам. А что «не понять» — так умеем ли объяснять!
Да, все блага, все облегчающие удобства современной жизни сегодняшний подрастающий человек принимает как естественное, как должное. Но это вовсе не значит, что он не в силах ощутить то, что чувствовали и переживали старшие. Меняются условия быта, обиходные отношения, одежда, даже язык. Но человеческие чувства, и в неизмеримо большей, чем жизнь наших6отцов и дедов, исторической отдаленности, остаются сопоставимыми, созвучными с тем, что мы переживаем сегодня.
Непримиримость к несправедливости, чувство правды, доброта, расположенность к людям, готовность, если придет крайний час, и самую жизнь отдать «за други своя» — на одном полюсе. Замкнутость «на себя», жажда власти и господства над другими, «жизнь в брюхо» — на другом. Могут меняться обычаи и обличья, слова и социальные отношения, но это нравственное противостояние остается постоянным, в какую бы историческую даль мы ни заглянули. И если дети ваши и внуки почувствуют, что вы, хоть малой мерой, да помогли тому, что в мире стало светлее, ничто сильней не сблизит вас. И вдобавок урок истории, хоть недавней, хоть дальней, станет и уроком нравственного воспитания. Потому что нравственность, действенная нравственность опорой имеет ведь не свод усвоенных правил, а «горячее сердце», чутко слышащее чужую боль, зов о помощи, сигнал тревоги.
И вот здесь к месту задуматься, какую вообще роль может сыграть в историческом воспитании пример — ближний и дальний. К таким примерам мы, старшие, прибегаем охотно, да и выбор их необозрим — на все случаи жизни. Думается, однако, что зачастую поспешны мы, стремясь провести сразу прямую линию от подвига или научного открытия к сегодняшним делам и обязанностям нашего питомца. Но пример не действует, и «указующий наш перст» повисает в пустоте... Почему!
Да потому, что пример этот не соразмерен ни с уровнем понимания, ни с возможностями юного человека. Для него поступок, на который мы призываем равняться,— за пределами его сил и потому не ободряет, а лишь побуждает печально подумать: «Куда мне...» Так не случится, если мы сумеем показать ему, что же рождало подвиг или открытие, что вело к нему. Все те же чувства добрые: любовь к Родине, жажда знания, ощущение ответственности. Вспомним радищевское: «Душа моя страданиями человечества уязвлена стала...»
То же можно сказать и о ставшем уже принятым и повсеместным пути приобщения детей к истории — походах, экскурсиях, поездках по памятным местам. Массовое это дело и по массовости, увы, иногда духовно пустое, не заряженное эмоционально. Увидеть, просто увидеть поле Бородина или Куликово — что проку! Остаются лишь внешние впечатления, те самые слова и цифры, которые душе-то ничего не прибавляют... А не лучше ли иначе! Пусть поймет ребенок, что это место памятно именно вам — матери, отцу, деду... Пусть главным будет то, что прочувствовали, пережили здесь вы. Ведь «через себя» можно все донести до ребенка: и Смольный, и Михайловское, и битву на Волге, и красоту Покрова на Нерли. Из этих узелков памяти и будет сплетаться образ Родины, будет рождаться чувство, что всё в ней — каждый край, каждый город, каждая лесная поляна — родное тебе. И ты отвечаешь за них; не сегодня, так вскоре они — твоя забота. Это — твоя Мать-Родина, Мать-Земля.